Победа всегда таинственна. И чем значительнее она, тем загадочнее… Почему Сталинград? Почему здесь момент истины, копьё судьбы, острие той войны? Всю правду о Великой Отечественной и о Сталинграде мы узнаем, наверное, только на Страшном суде. Трудно сегодня представить себе что-то, сколько-нибудь похожее на Сталинград того времени. Может быть, Сирия… Мосул или Алеппо, которые так же чудовищно разрушены, правда, там не бывает мороза за сорок. Или Донецкий аэропорт…
Война – не шахматы, и сколько бы ни спорили историки и политики о событии, какие бы альтернативные цифры ни приводили, правда всегда будет где-то рядом. Кто знает, может быть, ближе к ней современные боевые офицеры, которые командовали ротами и батальонами под огнём, которые могут примерить на себя те сталинградские боевые эпизоды, представить, как бы они действовали в той ситуации. Наверняка совсем иначе, чем мы с вами, они могут прочесть журнал боевых донесений зимы 42-43-го. Может быть, они смогут понять для меня непостижимое: почему лучшие армии вермахта не смогли окончательно взять город, когда в наших руках оставалась его десятая часть, а до Волги было 200 метров…
Как могло случиться, что немцы, сверхрациональные воины, за один дом в центре города в течение одного дня клали по пять пехотных батальонов.
Чтобы перейти на другую сторону улицы, им порой нужно было 28 дней, а чтобы взять квартал – 38, в то время как за те же 38 дней они завоевали всю Францию…
Чем более абсурдными кажутся события, тем более глубокий смысл в них таится. Просто мы его пока не уяснили.
В 41-м перед нами – действительно сильнейшая армия мира, у которой за плечами два года бесценного боевого опыта. Монстр, терминатор. Непобедимый, неубиваемый. Да, мы остановили его под Москвой, впервые за два с половиной года. Остановили, отбросили. Но еще не победили. А до нас пали все: Франция, Польша, Чехия, Нидерланды… Европа разбита вдребезги. А потом снова аккуратно собрана из осколков, и уже служит Гитлеру. Все работают на него. Делают ему самолеты, танки… Гитлеровский Европейский союз – второй после наполеоновского – организованно атакует нас.
Все союзники рейха – Италия, Венгрия, Румыния, Финляндия, Словакия, Хорватия спешат к дележу русского медведя, еще не убитого. И тут… Неудача под Москвой. Мир затаил дыхание. Неужели это возможно: остановить терминатора?
На момент подхода к Сталинграду они поставили на колени полумиллиардную Европу, воюют в Африке, держат Атлантику. У них даже сомнений нет в том, что что-то пойдет не так. Да, под Москвой откатились и приняли решение – второго наступления не будет, русские именно этого ждут, атаки на центр. Нацистам ведь не Москва нужна, и даже не Россия как таковая. Мы – только ступенька к их власти над миром. Может быть, поэтому они делают этот блестящий, убийственный, непредсказуемый для нас ход – переносят центр войны на юг. Кавказ, Ближний Восток, Афганистан, Индия.
Нет сомнений: если бы Гитлер взял Сталинград осенью 42-го года, Турция втянулась бы в войну. Тогда с Кавказом можно было распрощаться. Кавказ – это нефть, кровь войны. Если они перережут эту нефтяную вену, мы просто умрём от потери крови. Остановятся танки, и самолеты не взлетят. На тот момент, как известно, в Советском Союзе нефть добывалась только на Кавказе и через Сталинград распределялась в центральные районы страны.
А ещё – это единственный пункт, где действует стратегическая переправа – последняя надежда несчастных бесчисленных беженцев. И сюда же со всех сторон отчаянными усилиями везут эвакуированное оборудование. Пока заводы не заработали в полную силу за Уралом, сердце священной войны – здесь, на Мамаевом кургане. Больше половины наших танков Т-34 производят именно в Сталинграде. Снаряды, мины, авиабомбы… Танки Т-60. Только за первую половину 42-го из заводских ворот их вышло 1500.
Мы, понятное дело, рассчитывали, что удержим город. Немцы не сомневались, что пройдут. В итоге эвакуации практически не было, максимум сто тысяч. Основная часть населения осталась, люди строили укрепсооружения, работали на заводах.
Конечно, в эти же летние дни не только на Волге, по всей стране шла тяжелейшая война, и были сотни «Сталинградов», о которых мы просто ничего не знаем.
Например, в Новороссийске батальон морской пехоты в 500 человек на какое-то судьбоносное время удержал целую 18-ю армию генерала Клейста. Они остановили неостановимое движение вермахта на Юг. Как когда-то, в античные времена, 300 спартанцев. Разве что греки погибли все, а здесь из пятисот осталось пятьдесят десантников.
Но немцы так и не прошли вдоль моря в сторону Сочи, и дальше – на Баку, и Новороссийск не взяли до конца. Больше года шли бои на этой самой линии.
Наверное, в этом суть 42 года. Где-то 500 безвестных героев десантников сдерживают целую армию, а где-то 240 тысяч молодых жизней бездари преступно кладут в одни и те же дни 1942 года…
2 мая началось наше наступление на Харьков, исход которого был жизненно важен для Сталинграда. Инициатива, как известно, исходила от Никиты Хрущёва, члена Военного совета фронта. Сталин поверил маршалу Тимошенко и Хрущеву. Генералы Жуков, Василевский, начальник Генерального штаба Шапошников отчётливо видели, что разведка толком не проведена, наступать на Барвенковский выступ очень рискованно. Они видели готовую к атаке сотню дивизий врага, но не смогли переубедить Верховного. Возражали, но как-то робко. Ведь, в конце концов, кто они? Да просто бывшие царские офицеры. Жуков – унтер, дважды Георгиевский кавалер, Василевский – штабс-капитан с огромным боевым опытом, Борис Шапошников – полковник, кавалер ордена Святого Владимира, командир Донской казачьей дивизии. Хрущёв же – профессиональный революционер, близкий товарищ Сталина по партии, первый секретарь ЦК ВКП(б) Украины. Наверное, самый беспощадный борец с врагами народа, в 30-е годы он 150 тысяч партийцев пустил под нож. В начале 42-го такому не очень-то возразишь.
Харьковское сражение – трагическая авантюра весны 42-го – было проиграно, в значительной степени, из-за бездарной подготовки и разведки. 29-го мая Сталин телеграфировал Тимошенко и Хрущёву, что в течение каких-нибудь трёх недель Юго-Западный фронт благодаря своему легкомыслию не только проиграл наполовину выигранную Харьковскую операцию, но и успел отдать противнику 18–20 дивизий. И добавил, что если бы они сообщили стране во всей полноте о той катастрофе, которую пережил фронт и продолжает переживать, то с ними поступили бы очень круто.
Стоит ли говорить, что никуда они так и не сообщили, и круто с товарищами по партии не поступили. Несмотря на сотни тысяч пленных и около двухсот тысяч потерь.
Но и в тех безнадёжных боях кто-то всё-таки дрался на смерть, до конца.
Немногие знают, что именно здесь, под Харьковом, героически сражался, получил ранение командир пулемётного взвода Сергей Извеков – будущий Патриарх Московский и всея Руси Пимен.
Заваленный после взрыва, вместе со своими бойцами он больше суток пролежал под землёй. По сути, в могиле, из которой его подняли товарищи. А ведь совсем недавно, в 36-м, он, молодой монах, не отрёкся от веры, отбывал срок в ГУЛАГе, строил канал Москва–Волга, чудом вернулся живой. Уж он-то понимал всё: и про Хрущёва, и про Сталина, и про весь «красный эксперимент» над Россией – но, тем не менее, пошёл на фронт, в самое пекло, уже будучи монахом. Сергей эвакуирован в госпиталь. Четыре месяца между жизнью и смертью. Идеальное время для молитвы. Но видно, нужен он еще был на земле. Выжил – в тыл, на переформирование – и снова в бой. Да, был у нас такой Патриарх. Может, и в его судьбе – тайна Сталинграда, тайна Победы.
Харьковская трагедия, наверное, последний триумф вермахта. И, надо признать, Хрущёв ему очень поспособствовал. Хрущёв – под Харьковом, Лев Мехлис, один из организаторов массовых репрессий в Красной армии – на Крымском фронте, Ворошилов – в Ленинграде. Результат везде один – катастрофа. Везде, где пытались командовать профессиональные революционеры – сотни тысяч потерь, полная утрата стратегической инициативы, с таким трудом, такой кровью вырванной у врага под Москвой.
Очень показательно, что никто из них не пострадал. Так, слегка пожурили… А может, всё дело в том, что сама доктрина революционной войны оказалась пустым звуком. Таких потерь, такого поражения, как летом 41-го, не знала история российской армии. Видно, не с руки русскому человеку воевать и умирать за Третий интернационал и мировую революцию. Хотя нет, умереть можно – победить нет.
От начала Великой Отечественной до Сталинграда всего лишь год с небольшим, но мы должны понять, что здесь уже воевала другая армия, новая, молодая. Тех, кто готовились в 1939–40 гг. и пели «если завтра война, если завтра в поход», уже не было на свете, с июня по сентябрь 41-го они практически все погибли или были взяты в плен. Вечная им память! Именно Сталинград – перелом, переход от войны революционной к войне Отечественной. И похоже, Сталин это понял.
14 августа в Москве во время переговоров с англичанами и американцами он сказал послу США Гарриману: «У нас нет никаких иллюзий, что они воюют за нас, большевиков. Они сражаются за свою матушку – Россию».
Так и сказал: они и мы.
Самое печальное, что противник нанёс нам поражение под Харьковом, практически не используя те силы, которые он приготовил для решающей атаки на Сталинград. 6-й армией вермахта командует Фридрих Паулюс, несомненно, военный гений Рейха, один из авторов плана «Барбаросса», дьявольски умный противник. Пришло время ему самому воплотить в жизнь свои идеи здесь, под Сталинградом, на острие атаки. Нужно признать – у Паулюса нет необходимого численного преимущества для штурма. Наши силы равны, но дело не в количестве танков и бойцов. Самая страшная опасность – их военный интеллект, точность, стальной расчёт, умение молниеносно перебросить и сосредоточить в нужном месте силы. В этой точке, в эту минуту создать подавляющее оперативное преимущество. Собственно, это и есть умение воевать.
Терминатор, идеальная машина для убийства, двинулся на нас.
В Сталинграде в этот момент почти пятьсот тысяч населения. Паулюс знал всё. У него были точные аэрофотоснимки. Как всегда, они рассчитывали на технику, на массированный авиаудар.
23 августа небо над Сталинградом вспыхнуло и опустилось на город. Сначала были сброшены особые зажигательные фосфорные бомбы. Миллиарды кусочков фольгивспыхивали и горели при жуткой температуре. Только затем последовал удар фугасных бомб. Стандартный «Юнкерс-88» нёс примерно три тонны бомб. Это означает, что только за эти три дня враг сбросил на город больше 20 килотонн – больше чем на Хиросиму. Одна из самых знаменитых фотографий войны «Фашист прилетел»: дети в наспех вырытом окопе, с ужасом смотрящие в небо – снята именно в Сталинграде и именно в августе.
Горело всё. Резервуары с нефтью разлились по Волге, и сама Волга горела. Водопровод был уничтожен сразу, тушить пожары было нечем, а город ведь в основном был одноэтажным, деревянным. В эти дни стояла сорокаградусная жара. Есть свидетельства, что массовые пожары в Сталинграде вызвали огненный смерч, торнадо, примерно такой, что возник после англо-американской бомбардировки Дрездена, спустя три года, в 45-м.
А тогда, в Сталинграде августа 42-го, живые люди вспыхивали, как бумажные фигурки, и сгорали на глазах у солдат. В первый день погибло, сгорело в огне около пятидесяти тысяч, в подавляющем большинстве, женщин и детей.
Если у кого-то из бойцов были обиды на советскую власть, а были они у многих, это разом отошло на второй план. Всё, смерть врагу! Сгоревший, как свеча, ребёнок остался в памяти, отпечатался на сетчатке глаза. Вы дорого за это заплатите! За Волгой для нас теперь земли нет!
Практически одновременно с авианалётом враг переходит в наступление по всей линии фронта. Ближе к центру атаки врезается 4-я танковая армия Гота, а лучшие ударные части 6-й армии атакуют северный фланг. На этом очень узком пространстве у них многократное преимущество. Несмотря на грамотное сопротивление защитников города, нацисты прорывают фронт, отчаянно пытаясь закрепиться в районе городского рынка. До Волги им рукой подать. Но город держится, Паулюс ожидал большего. Танковый удар такой силы на крошечном участке фронта должен был рассечь оборону русских, чтобы потом, как всегда, добить их по частям. Тем не менее, штаб Паулюса видит отчётливо: падение Сталинграда – дело нескольких дней. Вспомним, что немцы только что взяли Краснодар и Ростов – не менее крупные города. Взяли практически в недельный срок. Их уверенность, и даже эйфория вполне понятны.
Всего год назад гитлеровцы взяли Францию за тридцать восемь дней. Мало кто задумывался, что до Сталинграда они ни один город по-настоящему не штурмовали. Задержались ненадолго у Брестской крепости, оставили её в тылу, и пошли дальше. Потом остановились перед сравнительно небольшим Смоленском почти на месяц. Возможно, именно из-за этого немцы вовремя не подошли к Москве. Но, как видно, серьёзных уроков они из всего этого не вынесли. А Сталинград был необычным, очень протяжённым вдоль реки городом. Немцы хорошо воевали на широком фронте, используя свою потрясающую мобильность и сокрушительные танковые клинья. Здесь же, на Волге, их ждала новая диспозиция. И они не могли до конца просчитать, как будут развиваться события.
