Каждый из собравшихся посмотреть на немецких дикарей знает, что здесь идут те, кто еще несколько дней назад грабил мирных советских граждан, насиловал женщин, издевался над детьми и стариками, уничтожал наши сёла и города.
Пленные немцы идут по Садовой-Сухаревской улице.
Мария Дмитриевна Куренко держит в своих старых руках внучонка и, глядя на бесконечную вереницу пленных, шепчет:
— Проклятые! Проклятые!
Это они, гитлеровские разбойники, убили её сына. Старческая сухая рука её сжимается в кулак, а губы шепчут только одно засевшее в тоскующем сердце слово: «проклятые!..»
Крохотный, худенький Адик Корсиков с нервной дрожью в голосе повторяет:
— Уу… Я бы их… Уу…
Мать его объясняет нам, что семилетний Адик болен нервами после воздушного налёта гитлеровцев. С ненавистью смотрит она на проходящих мимо немцев, трусливо сгорбившихся под гневными взорами москвичей.
Семидесятилетний Антон Иванович Купцов смотрит поверх очков на тех, кто два года мучил его в курской деревне, кто сжёг его хату, кто отобрал последнюю корову. В глазах старика презрение и ненависть.
Плачет Александра Кузьминична Кузьмина. Вот эти изверги замучили её сестру Александру под Вязьмой, отрезали ей пятки, потом уши, потом груди…
— Не могу глядеть на них, извергов, — шепчет она, и слёзы льются и льются по её впалым щекам. Она порывается всем телом вперёд, ближе к колонне пленных, а соседка крепко держит её за руку и успокаивает:
— Успокойся, Саша… Отольются им твои слёзы… Отольются!
Пленные немцы все идут и идут, пряча глаза. Суровы лица москвичей. Неутешная боль при мысли о жертвах, понесенных в войне, затеянной немцами, сжимает горло. Гневны глаза людей.
Немцы на Крымском мосту.
Я видел только одного радостно возбужденного человека. Он стоял на костылях под деревом в госпитальном халате и, показывая на пленных костылем, весело говорил окружающим:
— И мои тут! 190 моих!
Это был гвардии старший лейтенант Анатолий Красноруцкий, командир эскадрона, взявший в плен 190 немцев под Оршей и раненый 26 июня.
Как ни велики ненависть и презрение к фашистскому зверью, москвичи вели себя сдержанно. Всюду чувствовались дисциплина, порядок.
А пленные все идут, идут… Глядя на эти серо-зеленые толпы, часами тянувшиеся по улицам Москвы, каждый из москвичей с особой остротой ощущал гордость за свою славную и могучую армию, отбросившую врага на грань катастрофы, поставившую на колени отборные гитлеровские войска. И эти патриотические чувства жители столицы выражают в восторженных возгласах в честь победоносной Красной Армии, нашего Верховного Главнокомандующего, в честь наших генералов и офицеров.
За колонной пленных немцев по улицам шли поливальные машины, отмывая Москву от «гитлеровской нечисти». Зубовская площадь.
Статья была опубликована в газете «Красная Звезда» 18 июля 1943 года.
источник: www.redstar.ru
