Генсек и фотограф

Более тридцати лет назад закончилась эпоха застоя. За это время отношение общества и к брежневской эпохе, и к персоне, ее олицетворявшей, сменилось неоднократно — от высмеивания до ностальгии и обратно. А между тем людей, досконально знавших ту эпоху изнутри, осталось совсем немного. Ну а тех, кто лично общался с Брежневым, и того меньше. О том, каким он был на самом деле, «дорогой Леонид Ильич», рассказал личный фотограф генсека Владимир Мусаэльян…

Известный советский фотожурналист Владимир Гургенович Мусаэльян долгие годы работал ведущим фотокорреспондентом ТАСС, снимая государственных деятелей нескольких эпох, высших лиц страны, начиная с Н.С.Хрущёва. Почти четырнадцать лет ему довелось быть личным фотографом самого Л.И.Брежнева, Генерального секретаря ЦК КПСС.

Генсек и фотограф

Владимир Мусаэльян и Леонид Брежнев

Владимир Мусаэльян – интересный рассказчик, и ему есть о чём поведать людям. О своей работе с Л.И.Брежневым он вспоминает очень тепло. Фотографу приходилось постоянно находиться рядом с ним и подчинять свою жизнь ритму жизни Генерального секретаря, не зная ни отпусков, ни выходных. Благодаря этому мы можем видеть Брежнева не только в деловой, но и в неформальной обстановке — во время отдыха, в семье. В прессе эти фотографии появились в конце семидесятых.

Мусаэльян личным фотографом Л.И.Брежнева стал случайно, во время его визита в Среднюю Азию. Командировка заняла целый месяц, и генсек хорошо запомнил тридцатилетнего репортёра фотохроники ТАСС. Это был расцвет карьеры Мусаэльяна. Он получает высшие награды на престижных конкурсах и выставках: Большую Золотую Звезду в Болгарии за снимок «Встречи на Малой Земле»; Гран-при и Золотую медаль на московской выставке Пресс-фото; титул «Золотой глаз» на World Press Photo, сравнимый по значимости с кинематографическим «Оскаром», за фотографию «Встреча в Кремле Л.И.Брежнева с Луисом Корваланом». Широко растиражирован знаменитый снимок Мусаэльяна, на котором Брежнев целуется с Хоннекером: в Германии он стал сувениром и помещён на значки, чашки, магнитики и майки.

Генсек и фотограф

— Владимир Гургенович, для вас смерть генсека была неожиданностью?

— Полнейшей. 7 ноября были парад и демонстрация, а вечером прием в Кремле. Леонид Ильич выглядел хорошо. После уехал в Завидово (госрезиденция в нынешней Тверской области) в прекрасном расположении духа. Шутил, смеялся, хорошо поохотился. Я ведь был с ним и могу утверждать: он тогда решился на что-то важное, это его раскрепостило, как человека, сбросившего тяжелую ношу. 9 ноября мы вернулись в Москву. Он поехал на работу, встретился с Андроповым, был бодр и вечером пошел спать в отменном состоянии духа. Утром 10 ноября он умер. А ведь через неделю должен был состояться пленум ЦК КПСС, на котором он назвал бы преемника — Владимира Щербицкого.

— Откуда знаете?

— Я оказался невольным свидетелем разговора Леонида Ильича с секретарем ЦК Иваном Капитоновым, занимавшимся кадровыми вопросами. «Видишь это кресло? — спросил Брежнев, указывая на свое место. — Его займет Владимир Васильевич Щербицкий (член Политбюро, первый секретарь ЦК компартии Украины). Так что кадры подбирай соответственно». Это было 4 ноября — менее чем за неделю до смерти Брежнева. А перед этим он снял с КГБ Андропова и поставил на это место главу украинского КГБ Федорчука, хотя Андропов и просил за Чебрикова. Брежнев явно готовил перемены под Щербицкого, расставляя близких ему людей. Почему Щербицкий? Он был относительно молод и здоров, Брежнев ему доверял. А вот о серьезной болезни Андропова и Черненко знал…

Генсек и фотограф

Владимир Васильевич Щербицкий, Первый Секретарь ЦК КП УССР

— Так ведь он и сам не мог похвастаться богатырским здоровьем…

— На одной из последних его фотографий августа 1982 года я написал: «Как же власть изнашивает человека! Больно смотреть». Но Брежнев и тогда не был неадекватен, как это потом пытались представить. Да, он уставал: все реже ходил на приемы, старался не работать до полуночи, уезжал в Завидово в четверг после Политбюро, а не в пятницу. Энергии стало меньше — все же 75 лет. Что у него точно было, так это бессонница. Он принимал снотворное, и много. Верил в него, поэтому врачи это использовали и подсовывали плацебо — «пустышки».

Но меня поражает, как потом люди из его окружения — тот же переводчик Виктор Суходрев — говорили, что он был недееспособен. Я так и сказал: «Виктор, не выдумывай! Ты был переводчиком и никогда бы не рискнул домысливать за руководителя страны». Да, власть изнашивает. Недаром американцы закрепили за высшим постом только два срока. Ведь мало того, что с утра до ночи «на дежурстве» по стране, так еще и ночью, и на прогулке — все те же мысли… Я видел, как, гуляя в Завидове, Брежнев мыслями был на работе.

Генсек и фотограф

Любимое место отдыха заядлого охотника — Завидово.

— Когда он стал сдавать?

— Я заметил такие признаки где-то в 1975-м: он тогда из Хельсинки вернулся никакой. Через год уже в семье об этом заговорили вслух. Виктория Петровна, жена, пыталась повлиять: «Леня, посмотри на себя! Ты же устал». А он: «Товарищи мне доверяют, они не хотят, чтобы я уходил». Не хотели? Конечно! Помню, как на его день рождения собралось высшее руководство. Суслов, второй человек в партии, зачитал текст поздравления и указ о награждении Леонида Ильича орденом Ленина и очередной Золотой звездой Героя Советского Союза.

«Ну раз вы так решили, мне приятно принять эту награду», — отреагировал Брежнев. И вдруг заговорил, что устал и не пора ли ему покинуть пост генсека. Я не поверил ушам. В ответ — гробовое молчание. Потом нестройный хор: «Вы — наше знамя! Как же мы без вас? Вы отдыхайте, дорогой Леонид Ильич, а мы будем работать с удвоенной энергией». Он им: «Хорошо, сделайте меня почетным председателем партии, как в США». Но они наотрез — нет! Я было подумал, что это сталинский синдром: Иосиф Виссарионович проверял окружение, сообщая, что готов «уйти», — те, кто соглашался с вождем всех народов, сами отправлялись на покой, и быстро. Но с Брежневым было по-другому. Все закончилось тем, что Политбюро согласилось лишь ограничить его рабочий день.

Если бы Брежнев ушел в 70 лет, остался бы в памяти людей совсем другим человеком. Но не ушел. Дело не только в товарищах — сам не смог. Власть — она ж такая сладость! Достаточно посмотреть на Путина и Медведева. Ведь видно: им нравится…

Читай продолжение на следующей странице
AesliB