Учреждение считалось безупречным, не богадельня, а дворец. Но мы преимущественно знаем его как дом № 2 Старсобеса из «12 стульев» Ильфа и Петрова
Герб рода Горихвостовых.
Воин, благотворитель, литератор
Считается, что Дмитрий Петрович Горихвостов занялся благотворительностью после своей беседы с митрополитом московским Филаретом. Якобы, он спросил у иерарха: «Учитель благий, что сотворю, да живот вечный наследую?» А тот ответствовал: «Нищия и бескровныя введи в дом твой, убрусом твоим отри слезы вдов беззащитных, к сердцу твоему прими воздыхания сирот безродных».
Горихвостов внял митрополиту и пожертвовал часть своих денег на приют для вдов священнослужителей.
История, мягко говоря, сомнительная. Даже если допустить, что бравый офицер имел беседу с самим митрополитом, и что разговор у них зашел о том, как обрести жизнь вечную («живот вечный наследовать»), то точно уж не мог он изъясняться таким образом. А если бы и мог – не стал бы.
Видимо, Дмитрий Петрович просто был очень хороший человек. К тому же набожный, не понаслышке знающий о нуждах семей простых российских батюшек. Да и холера, буйствовавшая в Москве в 1830–1831 годы, наверняка произвела на него сильное впечатление. Вот и решил господин Горихвостов финансировать эту благотворительную организацию. Один только дом под приют обошелся ему в 81 тысячу рублей.
Начало биографии Дмитрия Петровича оригинальностью не отличалось. Родился в 1769 году. По молодости служил поручиком в престижном Семеновском полку, в 1802 году отправился за границу, где составил два тома своих впечатлений под названием «Письма россиянина, путешествующего по Европе с 1802 по 1806 годы» (а затем и «Письма россиянина, путешествовавшего по Европе с 1824 по 1827 годы»).
Титульный лист издания 1808 года.
Они были написаны в модном в то время жанре путевых заметок: «Вчерашний день я провел в Эгре с новым знакомцем В. Знатные укрепления сего города, в древности именитого, время видимо разрушает. Жители Эгры содержат в свежей памяти событие, ознаменовавшее их город в тридцатилетнюю войну и охотно передают оное посторонним, именно: уничтожение тайного заговора…
Эта сцена трагическая происходила в доме, занимаемом ныне Бургомистром города, не изменившем своего вида и расположения. Ласковая хозяйка приняла нас вежливо, а дочь ее с точностию передала нам сие происшествие и обстоятельства, сопровождавшия оное…
Автограф «Записок».
Любезность, оживлявшая рассказ, и доброхотство нелицемерное исполнили нас искреннею признательностию к повествовательнице».
Воевал, затем вышел в отставку в чине гвардии-капитана. Жил в свое удовольствие, а возможности к этому были, Горихвостов владел обширными поместьями в Санкт-Петербургской, Московской, Новгородской, Нижегородской, Пензенской, Саратовской и Ярославской губерниях. В своем селе Космодемьянском под Москвой отремонтировал храм в честь святых бессребреников Космы и Дамиана, но не более того.
С годами удовольствия все меньше интересовали Дмитрия Петровича и, то ли после исторической беседы с Филаретом, то ли просто так, сам по себе, он занялся благотворительностью.
При этом приютом в Армянском дело не ограничилось. Горихвостов финансировал множество благотворительных проектов, среди которых и учебные заведения, и медицинские, и странноприимные.
Военное прошлое сказывалось – 374 десятины собственной земли пожертвовал Новгородскому военному поселению, 462 тысячи рублей – Приюту для неизлечимых увечных, 150 тысяч – Московской военной богадельни. Но и Медико-фармацевтическому обществу вдов и сирот врачей, ветеринаров и фармацевтов от него досталось 175 рублей, и Детской больнице (ныне известной как Филатовская) – 200. Лил колокола, помогал храмам.
«Дом призрения» был самым главным его детищем, можно сказать, делом жизни.
